Ежегодно 26 июня мировая общественность отмечает Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом. Этот день был учрежден Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 7 декабря 1987 года (резолюция 42/112). Его цель — активизация деятельности и сотрудничества для достижения главной задачи: создания международного общества, свободного от наркомании.
Кыргызстан был одним из пионеров в борьбе с наркотиками на постсоветском пространстве. Служба по борьбе с наркобизнесом в системе МВД Кыргызстана была создана в 1991 году, что стало одним из первых подобных шагов в бывших республиках СССР.
Информационное агентство «Кабар» побеседовало с Александром Зеличенко – одним из создателей отечественной службы по борьбе с наркобизнесом.
***
Александр Зеличенко родился в 1957 году в городе Фрунзе. Видный кыргызстанский и международный эксперт в области наркополитики, полковник милиции в отставке, кандидат исторических наук, а также писатель и журналист.
Его профессиональный путь начался в уголовном розыске. Впоследствии он занимал ряд ключевых должностей в системе МВД Кыргызстана, включая руководство городским отделом внутренних дел, уголовным розыском области, республиканской Службой по борьбе с наркобизнесом, Государственной комиссией при правительстве КР по контролю наркотиков, Главным штабом МВД КР, Департаментом паспортно-визовой работы и Центром реформирования МВД Кыргызстана.
С 1997 года Александр Зеличенко активно сотрудничает с международными организациями, работая офицером международного антинаркотикового проекта ООН «Ошский узел» (1997-1999), офицером-миротворцем ООН и ОБСЕ на Балканах (2000-2004), а также международным экспертом по наркополитике Института открытого общества в Нью-Йорке (2004-2006).
В настоящее время он является директором общественного фонда «Центрально-Азиатский центр наркополитики». Его перу принадлежат многочисленные детективы и публицистические работы на темы борьбы с преступностью, наркотизмом, терроризмом и незаконной миграцией. Он пишет на русском и английском языках под псевдонимом «Zelot». Работы Зеличенко издавались в Кыргызстане, Казахстане, Украине, России, Великобритании, США, Швеции, Польше, Сербии и Израиле. Он является соавтором научных и литературных сборников, а также автором книг, среди которых «Наркоэкспансия», «Косовский дневник» и «Наши миротворцы на Балканах».
Александр Зеличенко — член Союза журналистов и Союза писателей Кыргызстана, награжден двумя медалями ООН «За службу во имя мира» и государственной наградой Кыргызской Республики — медалью «Эрдик».
- Вы стояли у истоков создания первой в Кыргызстане службы по борьбе с наркобизнесом. Дало ли первенство форы нашей милиции?
- Жизнь показала, что всё было сделано правильно. Мы создали эту службу вовремя. В тот момент, когда уже началась настоящая экспансия, сначала опия из Афганистана, а потом и героина, у службы уже были свои кадры, наработки, связи, в том числе в приграничных республиках, с которыми надо было координировать работу. Появились связи и в дальнем зарубежье, где нас обучали, откуда приходила помощь, техника и так далее.
- А как обстояли дела с координацией на тот момент? Были ли другие ведомства вовлечены в борьбу с наркотиками?
- Не получалось координации работы. Милиция работает, а больше никто. Мы, скажем, спрашивали у пограничников: «Вы вообще изымаете? Вы же на самых таких взрывоопасных направлениях стоите». А нам говорят: «Такую задачу перед нами никто не ставит. Попалось немного — мы изъяли». Стало понятно, что надо как-то на уровне правительства координировать борьбу с наркобизнесом.
- И тогда родилась идея создания Государственной комиссии по контролю наркотиков?
- Да, тогда родилась мысль создать координирующий орган. Первоначально комиссия была маленькая. Нас было всего, по-моему, 12 человек. Она не занималась оперативной работой, а осуществляла координацию, подготовку документов, изменения законодательства, создание профилактической базы. Очень многие известные деятели культуры, искусства, спортсмены, артисты Кыргызстана входили в нашу государственную комиссию. Мы работали очень серьезно.
Далее Кыргызстан первым подписал антинаркотиковую конвенцию ООН. О нас узнали, о нас заговорили. И тогда к нам пошла помощь. На мой взгляд, Кыргызстану и сейчас нужен такой координирующий орган в сфере борьбы с наркоторговлей.
- Как менялись «потребительские» тренды за период вашей работы?
- Тут я могу говорить больше как ученый. Я кандидат исторических наук, специалист по изучению афганской наркоэкспансии. Моя диссертация так и называется: «История интеграции Кыргызстана в международный процесс контроля за афганской наркоэкспансией 1990-х годов». Я защитил ее давно в Москве, но, тем не менее, держу руку на пульсе, в том числе и как ученый. Собрано достаточно материалов, доказывающих, что наркорынок менялся примерно каждые 30 лет. Сейчас этот процесс стал уже практически неконтролируемым и идет настолько быстро, что за ним просто не успевает ни милиция, ни врачи, ни сами потребители наркотиков.
Когда я только начинал служить в Таласе в 80-е годы прошлого века, стартовала эпоха гашиша. Был еще немного старых запасов иссык-кульского опия, но его становилось все меньше и меньше, буквально граммы. А гашиш распространялся повсеместно. Причем, в больших количествах и очень высокого качества.
Потом появилась так называемая аптечная наркомания. Соответствующие препараты готовились из того, что можно было легально приобрести в аптеках. По определенной технологии медикаменты обрабатывались, и в итоге получался очень сильный, мощный наркотик.
Затем на наших глазах пришел эфедрон. Его делали из дикорастущей эфедры, которая разбросана по всему Кыргызстану. Это был настоящий ад для нас, потому что эфедрон готовили повсеместно. Как правило, потребители собирались в так называемых наркопритонах. Там ставили ведро, варили, бросали один шприц, начинали потреблять. Люди очень быстро превращались, буквально, в животных. Когда мы заходили в эти притоны, это было просто… Даже мне, уже битому, было дико смотреть. Это был какой-то ужас. С такими притонами бороться было несложно, но этот вид наркопотребления набирал силу везде, где росла эфедра. Через какое-то время мы и это тоже перекрыли.
В советское время граница была на замке, и оттуда к нам ничего запрещенного не поступало. С распадом СССР, рухнули границы. Как только Союз исчез, началась афганская наркоэкспансия. Если кратко, нищий Афганистан, разоренный войной, не имел никакого другого товара, кроме опия. И его тащили на территорию Бадахшана через горные тропы и реку Пяндж. Я своими глазами неоднократно наблюдал, как через речку таскали эти грузы. При СССР в Горном Бадахшане много лет было московское снабжение. Там можно было купить колбасу, масло — это был немыслимый дефицит. Делалось это для того, чтобы удержать население на месте. После распада СССР у бадахшанцев начались страшные проблемы. Всё закончилось, базы перестали работать. Им предложили: «Берите опий и продавайте его». Полевые командиры поначалу сопротивлялись, потом втянулись, и тогда началась настоящая экспансия. Наркотики шли в огромных количествах, и делалось это нагло, жестко, не скрываясь.
Я несколько раз там был, встречался с полевыми командирами. Они говорили: «Мы не можем это перекрыть. Если вы – Кыргызстан - поможете нам продовольствием, мы сегодня еще в состоянии перекрыть этот трафик. Завтра уже не сможем». Так и случилось. Туда зашла организованная преступность. В самом начале мы пытались взять этот процесс под контроль, но безуспешно. Нашей службе тогда пришлось противостоять этой опийной экспансии. А у нас не было никакого оборудования.
- После опия пришел героин. Как это изменило ситуацию?
- Героин дороже, его легче возить. Поэтому на смену разрозненным группировкам пришли первые местные организованные, которые попытались взять это все под контроль. А потом сформировались самые настоящие картели, которые контролировали процесс от полей в Афганистане до продажи в Европе. Таскали не только по дороге Ош – Хорог, которую мы героическими усилиями в какой-то мере закрыли. В рамках проекта ООН «Ошский узел», где я служил офицером, силами проекта был построен самый современный таможенный пост, мы научили людей, дали оборудование, транспорт, чтобы маневренные группы могли работать. Тогда на цели картелей стали работать все 900 км границы с Таджикистаном.
- Сейчас много говорят о синтетических наркотиках. Когда пришло их время?
- Во-первых, «синтетика» страшна тем, что бьет не только по умственному здоровью, как классические наркотики, она бьет и по здоровью физическому. Наркопотребители буквально за считанные недели становятся просто инвалидами.
Начиналось это так: в скрытой сети можно было найти миллион формул, которые использовали для синтеза наркотиков. Опять же возродилась аптечная наркомания. Потом начали появляться уже более или менее оборудованные лаборатории, которые поставили этот процесс на промышленные рельсы. Наркотик был почище, и его было так много, что дефицита не наблюдалось. Когда мы перекрывали канал опия или героина, бывало время, когда месяцами в городе нельзя было достать дозу. А сейчас его много. И в этом опасность. А самое главное, нет противоядия. Ну закрыл ты лабораторию или интернет-магазин - появляется десяток новых. Эта химия захлестнула весь мир.
- Для того чтобы бороться с этим явлением, важна кристальная честность тех, кто противодействует наркотрафику. Как с этим обстоят дела?
- Я горжусь тем, что три года возглавлял эту службу, создавал ее с «нуля». Это были тяжелейшие годы. Союз развалился, зарплату платили один раз в четыре месяца. И этой зарплаты хватало, чтобы один раз на Ошский рынок сходить. Моя главная задача была в том, чтобы не дискредитировать новую службу. Чтобы ребята держались и не влезали в наркотрафик. Сейчас могу признаться, что тогда мы шли на некоторые нарушения, чтобы поддержать сотрудников службы… Надо было, у всех же семьи. Мы крутились, вертелись только ради того, чтобы не влезть в этот страшный процесс.
Точно знаю: наркотики — это кармовая вещь. Я – человек верующий, Всевышний карает за такие вещи. До седьмого колена карает. Ты даже не будешь знать, за что, как и почему. Я искренне в это верю.
- Наивный вопрос, но все же, возможно ли полное искоренение наркотиков?
- Если с научной точки зрения на это все посмотреть: самые лучшие мировые антинаркотиковые службы при всем их мощнейшем оборудовании, кадрах, обеспечении, максимум 12% наркотиков изымается из оборота. Понимаете, только 12%?!
В слове «наркобизнес» ключевым словом является «бизнес». И весь мир наркотиков устроен по законам бизнеса. Я только в двух плоскостях объясню. Первое, если будет изыматься больше 15%, то этот бизнес становится нерентабельным.
И второе: иногда говорят о том, что вот эти революции, ошские события устроил наркобизнес. Дескать, ему надо было затащить большую партию… Не надо ему вот этого шухера, извините за жаргонизм. У него все вопросы давно решены. А если придет еще 10 тысяч милиционеров, военных, спецназа со всей страны… С кем говорить? Что делать?
Наркобизнес заинтересован в тишине. У меня есть исследования 2011 года с группой наших очень известных ученых «Кыргызстан сквозь призму наркономики». Я горжусь тем, что в науку ввел термин «наркономика» — это экономика, которая зиждется на производстве и наркотрафике. Так вот, мы тогда доказали: да, наркобизнес участвовал в событиях 2010 года так же, как участвовала и организованная преступность. Например, где-то использовались каналы доставки наркотиков для доставки оружия, каких-то документов (я имею в виду поддельные паспорта), где-то деньги давали. Но не более.
Совсем побороть наркоманию и наркобизнес невозможно. Это отрицательно заряженное социальное явление. Как болезни, как бедность. Никому ещё не удалось с этим справиться. Можно говорить только о том, насколько контролируется ситуация. Я считаю, что в Кыргызстане пока ещё эта ситуация контролируема.
- Насколько?
- Мои коллеги работают на пределе возможностей. Становится все сложнее и сложнее. Тут уже не помогают никакие технические средства. Сейчас очень много появилось IT-технологий и контр-IT-технологий. Наших ребят обучают, готовят, подтягивают, чтобы они могли противостоять всему этому. Но все равно проблема очень остро стоит.
